Змей - Страница 63

Почти месяц, ужаснулся Молин. Тесть скинул «барабан» зятьку задолго до испытаний Конторы. Они предвидели результат, поэтому только ждали, пока я проснусь, чтобы свернуть эксперимент. Кто еще в «доле»? Вукич? Арзуев? Нет, невозможно.

— Какая сумма?

— Шестьдесят тысяч баксов…

— Не вешайте лапшу! Не существует такого западного фонда, что выделил бы средства на подпольные исследования. Обоснование заняло бы по меньшей мере год, плюс резонанс в печати.

— А я и не говорил, что это западный фонд. Игорь Григорьевич представил меня людям… Создано частное предприятие, я подписал контракт!

— Сколько ученых, кроме вас, там задействовано?

— Четверо…

Макс столкнулся с неизбежностью. Колесо завертелось, теперь его не остановить. Имя Зинули вошло в историю. С ним или без него коллеги продолжат начатое.

— Тогда понятно. Опыты велись на наркоманах?

— Да…

— И каков результат?

— У семидесяти процентов полное снятие синдрома ломки.

— Но это ведь не то, чего вы добивались?

— Не то. Зависимость остается.

— Сделаем вот как. — Максу в голову пришла новая идея. Химик был абсолютно подавлен, потерял ориентацию. Следовало добить, пока не опомнился и не начал соображать. — Я готов вас пожалеть. Несмотря на соучастие в преступлении, цели у вас благородные, дело нужное, ведь так?

Зинуля закивал, повернув лицо в сторону. Говорить он не мог.

— Тем более, — продолжал рассуждать Молин, — что формула теперь у вас в голове, нет смысла опечатывать институт и конфисковывать оборудование… — Он помолчал, делая вид, что ведет внутреннюю борьбу. Зинуля дрожал всем телом, ломая на груди руки. — Сделаем так! Вы отдадите мне часть, скажем, пятьдесят тысяч кубов. Я внесу в отчет, что ваше сотрудничество носило добровольный характер, и об этой встрече вы навсегда забудете.

— И буду у вас на вечном крючке?

— Зачем вы нам нужны? Разрабатывайте и дальше собственное изобретение. Наша забота, чтобы не уплывали государственные секреты.

— А что будет с папой?.. Я хотел сказать — с Игорем Григорьевичем?

— От меня он о нашем разговоре не узнает. Если вы сами пожелаете разрушить семью…

— Не пожелаю! Его… его посадят?

Молин пожал плечами, жестко взял химика под локоть.

— Пока мы будем в дороге, постарайтесь меня убедить, что открытие не имеет оборонного значения.

— Какое там оборонное! Чисто лекарственный…

— Вот мы и проверим. И лишь на основании проверки можно будет рассуждать о судьбе вашего тестя.

Макс увлек раздавленного Зинулю сквозь арку. Оставленный снаружи частник послушно грел мотор.

Часом позже Зинуля поставил перед Молиным чашку дымящегося кофе. Пока ученый суетливо хлопал дверками шкафчиков, Макс рассматривал фотографии под стеклом. Больше смотреть было некуда, со всех сторон его окружали нагромождения устаревших приборов и ломаной мебели.

— Здесь будет ваш кабинет?

— Пока общий. Как только… — Антон помялся. — Как только получили деньги, начали ремонт.

— Останетесь тут, в институте?

— Да, взяли в аренду этаж. Так удобнее, клиническая база и все смежные направления, что называется, под рукой…

— А директору что досталось? Остальным сотрудникам?

— Шеф мной, по правде сказать, здорово гордится. Он членкор, преподавал раньше на моем потоке. Я бы никогда не посмел предложить ему денег лично.

— На фото ваш сын?

— А, да. Они с Любашей сейчас на Кипре, отдохнуть, позагорать отправил.

— Симпатичный мальчишка. Как зовут?

— Антоном… Но не в честь меня, бабушке хотели приятное сделать. Дед двоюродный, брат ее, известным был в Ростове человеком…

Антон продолжал еще что-то угодливо рассказывать, расставлял перед Молиным блюдца с печеньем и дешевыми конфетами, суетился по-женски с тряпкой, но капитан его не слышал. Мальчик, сын. Лишнее доказательство существования темпоральных ловушек. Какое счастье, что провидение уберегло его от страшного греха, а то совсем уж близко пропасть придвинулась. Как же он сразу не догадался: не мог никак нынешний взрослый Зинуля дожить до времени появления первых Ванн очистки…

— Спасибо, — сказал Молин. — Я пойду.

— А кофе как же?

— Расхотелось. Кстати, как вы оцениваете побочный эффект? Я имею в виду сновидения.

У Зинули исчезло убитое выражение лица, немедленно проступил охотничий азарт.

— Да, эффект крайне любопытный, следовало бы его отдельно изучить. Два паренька лежали, по восемнадцать лет, но наркоманы конченые. Очнулись и давай наперебой строчить всякие кошмары!

— Но не все видели сны?

— Нет, к счастью, единицы, и те напугались. Конечно, единицы, с усмешкой подумал Молин.

Потому что большинство твоих клиентов вернутся к наркоте и не нарожают детей, им не в кого будет воплотиться. Стоп! Это означает, что у самого Макса обязательно будет семья, ребенок, или не обязательно? Где-то за океаном, у Светки Зарядичевой, уже растет его дочь… Вот так дела, получилось все-таки краем заглянуть вперед! Но вслух он сказал другое:— Это оттого, что ваши пациенты — больные люди, с разрушенной психикой. Для изучения снов нужен здоровый человек.

— Хм… Возможно, вы правы, я не подумал… Но кто в здравом уме согласится испробовать на себе слабо изученное лекарство? Наркоманов и то тяжело уговорить!

— Я соглашусь. — Молин потрогал в кармане запечатанную холодную бутыль.

— Вы?! — Зинуля чуть не выронил стакан с горячим кофе.

— А чего вы опасаетесь? Я лягу к вам на обследование, потом мы запишем результаты. Кто только что уверял, что препарат безвреден?