Змей - Страница 89

Довольно молодая круглолицая женщина кормила с руки страуса, что-то говорила, поглаживая его по шее, и игриво косилась в сторону камеры. Неподалеку за ее спиной двое детей лет пяти катались по кругу на пони. Лошадку вел под уздцы слуга в синем кимоно, подпоясанном широким ремнем. С ума сойти, живая лошадь, живой страус, не киберы, а настоящие! Это безумно дорого — содержать настоящих животных, но Дэн Ли, безусловно, мог создать для сына и дочери любые условия. Я вгляделся. Сомнений не оставалось: разнополые дети, директору было чего опасаться. Пару месяцев назад его, в худшем случае, осмелились бы мягко пожурить, а до средств массовой информации дело бы не докатилось, теперь же многое изменилось. Директор боялся…

— У вас красивая жена, — сказал я.

На широкоскулом лице Дэна едва заметно дернулось веко.

— Я тоже хочу иметь семью, приятель, — сказал я. — Как и ты, мальчика и девочку.

— Тише, — произнес Ли одними губами. Его веко опять дернулось.

— Чтобы они жили вместе со мной, — продолжал я, — и не боялись выходить на улицу. Чтобы могли любить, кого хотят. И пусть они иногда болеют, пусть, черт возьми, у них не хватит коэффициента развития, чтобы поступить в навороченный институт, пусть они даже будут считаться мутиками по вашим меркам, но они будут расти так, как заложено природой или Богом, если Он есть… Понимаешь, о чем я?

Дэн опять смотрел в сторону. Туша пульсатора целиком поднялась из хранилища и занимала почти все пространство ангара. Киберы снимали последние строительные леса. С мостика махали Елена с Брониславом. Далеко наверху плавно сдвинулись и начали расходиться створки циклопического люка.

— Понимаешь, о чем я? — Мне ужасно хотелось схватить директора за шиворот и как следует встряхнуть, но приближать собственную кончину подобным образом не стоило. — Возможно, это последний шанс вернуть альтернативу. Если мы не пойдем сегодня к ним, завтра наступит твоя очередь, они придут за твоими детьми, Дэн.

21. Цена прогресса

Если бы у Стасова сохранилось лицо, оно, несомненно, выражало бы хоть какие-то эмоции. Но компьютерному изображению эмоции были ни к чему.

— Вы совершаете огромную ошибку, Максим. Подчинитесь приказу комиссара, вас сопроводят я посадят на резервном полигоне…

— Я уже сказал, мы будем разговаривать в Брюсселе.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь! Вас провели от самой границы, но к жилой зоне не подпустят!

— Пусть попытаются!

— Макс, китайцы вас обманули, это не может быть рабочая модель…

— Тогда вам нечего бояться, правильно? Он позволил себе смешок:

— А я давно ничего не боюсь, не забывайте об этом, Молин. Я прожил тот отрезок существования, в котором оставался страх.

Я молчал. Хотел дать ему высказаться.

Под нами проплывали греческие острова. С обеих сторон, выше и ниже, зажимая в клещи, шли десантные боты. Десять минут назад их было на два больше, до того как они попытались причалить и взять нас на абордаж. Теперь они ближе не подходили и атаки пока не повторяли. Но меня интересовали не военные. За ними вторым эшелоном летели свободные граждане, на десяток километров вокруг, сверху и снизу, воздух от шелеста крыльев напоминал кипящий бульон. Укрывшись за пультом от глаз моих собеседников, Воробей поднимал на ноги все новых и новых людей, и в какой-то момент обзванивать знакомых стало уже не нужно, поскольку тысячи человек услышали и увидели меня на экранах визоров.

Девять минут назад я имел беседу с генеральшей Патруля, которая бесилась оттого, что мы сменили маршрут. Ее подопечные на все лады призывали граждан очистить пространство, внизу массово закрывались взлетные коридоры, в новостях показывали, как кого-то уже арестовали на Земле за неподчинение диспетчерам. Но любопытство человеческое границ не имеет, особенно если его подогревают слухи о свихнувшемся звере, укравшем у миролюбивых китайцев что-то жутко опасное. Якобы безумный зверь собирался обменять это «опасное» на право выступления по государственным каналам. Корпорацию пока никто ни в чем не обвинял. Пай Ли снялась, чуть ли не в обнимку, с представителем европейского генштаба, и сообща они разыграли потрясающую трагедию.

Восемь минут назад я имел краткую беседу с председателем Совета обороны Содружества. Объяснил ему, с кем и на каких условиях я продолжу переговоры. Затем отстрелил шлюпку с китайцами и Еленой. Бронислава я уговаривал спуститься вместе с ними, он отказался категорически. Я говорил, что он не имеет морального права связываться с террористом Антонио. Броня сказал, что слово «террорист» ему незнакомо, но я могу не опасаться, нас теперь, над густонаселенным районом, никто не подстрелит. Единственного залпа экструдера хватило бы для взрыва обоих изотопных реакторов, находившихся на борту.

Семь минут назад мы добились экстренного созыва Совета Содружества; к счастью, не было необходимости собирать президентов в одном месте живьем. Дэн Ли любезно распорядился оставить в боевой рубке двенадцать стационаров, и мы получили возможность общаться напрямую с правительственными резиденциями.

Сперва мне не поверили, и пришлось кое-что продемонстрировать. Я неважно учил физику в школе, а осваивать современный курс было поздновато, но я твердо усвоил одно: для полета с эффектом отброса масс требовалось лишь присутствие Земли, а для энергии боевого импульса, как минимум, еще одно небесное тело, порядочных габаритов. Пока Луна висела над горизонтом, она нам вполне подходила. Бронислав приподнял поверхность моря, совсем чуть-чуть, метра на четыре. Не всего моря, километров двести квадратных. Так, чтобы заметили. Ну, понятное дело, плеснуло слегка, кое-где речки в обратную сторону потекли. Нас заметили и сразу разволновались — где это я такую волшебную штуку раздобыл, и нельзя ли им тоже как-нибудь на кнопки понажимать.