Змей - Страница 98

— Позови его, только спокойно, иначе выдавлю тебе глаза! Скажи, что я без сознания, чтобы помогли меня вытащить.

Напомаженную гору мяса трясло. Севаж был чертовски тяжел, весил, наверное, в полтора раза больше меня. Всю свою жизнь банкир провел в роскоши, не представлял, что такое боль. Он прохрипел пару слов по-французски. Не дожидаясь гостей, я перекрыл бедняге кислород и с натугой забросил его тушу на освободившееся место в Ракушке.

Парни в коридоре успели сделать два шага. Чтобы запутать нападавших, я вырвал из Ракушки колпак вместе со шлангами, накрыл Севажу лицо.

Нога агента показалась в дверном проеме. Я привел Смотрительницу в вертикальное положение, заслонился ею. Она что-то слабо мяукнула, изо рта капала кровь. Наверное, прикусила язык. Первый «мангуст» шагнул через порог, пушка в опущенной правой руке, левая свободна, взгляд в сторону Севажа; за ним вошел второй, оружие в кобурах… Я наклонил Смотрительницу горизонтально и бросил — головой агенту в живот. В груди поднималось знакомое веселое предвкушение схватки.

Боец среагировал чрезвычайно быстро, впервые со мной дрались профи, прошедшие школу на Сатурне. Увидев приближающийся объект женского пола, он сдвинулся в сторону, одновременно сдергивая предохранитель, и вскинул разрядник. Его напарник произнес «А-а, черт!» и вылетел за дверь в обнимку с дамой, перегораживая дорогу третьему. Первый осознал свою ошибку слишком поздно, ствол снова пошел вниз, но я уже оттолкнулся ладонью от пола и сломал ему коленную чашечку, а второй пяткой заехал в пах. После чего он сложился на полу и отдал оружие. Я ушел за косяк, Севаж завозился в Ракушке, отпихивая руками маску. Второй «мангуст» истерически звал подкрепление, третий выстрелил наугад дважды, Смотрительница визжала, я высунул руку за дверь, пустил длинную очередь, вернулся к Севажу, подхватил его под мышки и тараном двинул на выход. Несчастный банкир принял в живот целый залп. Пока он падал, я подобрал оружие третьего агента, также покинувшего поле боя, вновь поднял орущую женщину и вернулся в бокс. Тетка мне еще должна была пригодиться.

Парнишка со сломанной ногой успел вколоть себе обезболивающее и теперь стоял согнувшись, сжимая в руке какую-то металлическую штуковину. Очень мне эта вещица не понравилась, напоминала старый добрый резак. Вдали в тишине зашелестел лифт. Так, за дверью остался один, четвертый убежал за подмогой.

— Брось оружие! — попросил я, накручивая волосы Смотрительницы на руку. — Или хочешь, чтобы я оторвал ей голову?

Он чуток посомневался, затем послушался, хотя позже оказалось, что парень плохо понимал по-английски. Женщина продолжала брыкаться, приходилось держать ее за шиворот, на вытянутых руках, чтобы не задела ногой. Черт, мне начало казаться, что с ней договориться будет сложнее всего, вечно с бабами проблемы!

— Вколи ему что-нибудь, у тебя же наверняка есть лекарство! — Я показал на корчащегося Севажа.

Боец, не спуская с меня глаз, заковылял на руках и здоровом колене к лежащему президенту, завозился с его браслетом. И тут я увидел у него за ухом розовый валик.

Затем я поискал, чем бы дальше обороняться, выкорчевал из стены шкафчик с одеждой, прикрылся им и пополз за президентом «Национала». Я слишком хорошо помнил, как меня колбасило в карантине после местных «успокаивающих» средств, и совершенно ему не завидовал. Кое-как привязал Смотрительницу к креслу, сунул раненому «мангусту» жало разрядника в ухо. За порогом постепенно очухивался его товарищ. Лифт шел вниз. Уцелевший из четверки прятался где-то за поворотом, в темноте, один нападать не решался. В углах бокса, под потолком, поблескивали три окошка наблюдения, я разбил их тремя выстрелами: дайте нам побыть в одиночестве.

— Полезай внутрь, — приказал я зеленому от боли агенту. — Мне жутко не хочется тебя убивать, но если выпущу заряд в башку, сам знаешь, никакой антидот не поможет.

— Он вас не понимает! — отозвалась из кресла Смотрительница. Она уже вполне владела собой, чем меня несказанно порадовала. Выглядела, правда, неважно, губа кровоточила в двух местах, на виске раздувался синяк, комбинезон разорван в клочья. Кроме того, похоже, я ей вывернул запястье, но тетка крепилась и почти не плакала.

— Хотите жить? — Я отпустил бойца и поиграл с его ножичком. Занятная вещица, из узкого цилиндрика торчал кончик иглы, торчал и чуть заметно вибрировал. Севаж застонал. Лифт вернулся на атаж.

— Вы больны! — Она смотрела с ужасом на нож в моей руке. — Сдайтесь полиции, вам не причинят вреда…

Я ухватил ее за волосы и приставил цилиндр к ноздре.

— Нет, не надо!

— Тогда переведи ему, чтоб лез в Ракушку. Живо! Если на счет три не ляжет, я поджарю тебе мозги. Раз…

Она залепетала на французском. Парень оставил свой пах в покое. Оглядываясь, кое-как он подтянулся на руках, разогнулся на мягком ложе.

— Теперь надо закрыть дверь! — Я не отнимал нож от носа Смотрительницы. Вторая моя рука, которой я держал женщину за волосы, вспотела настолько, что она могла бы легко вырваться. Но не вырвалась. Смотрительница произнесла пароль, створки сомкнулись.

— Сейчас слушай внимательно. Я подвину тебя под колпак, ты его погрузишь. Покажешь мне, как это делать. Подожди, дай мне руку, я вправлю палец.

Она вскрикнула, когда я дернул, но осталась в сознании. Задать режим погружения оказалось не так уж сложно. К моменту, когда «мангусты» начали колотить в бронированную пластину двери, с первым «обращенным» уже было закончено. Очнувшийся Севаж и Смотрительница пялились на бойца, ожидая буйного припадка, но он вел себя крайне тихо, сел в уголке и не шевелился. Стасов обещал сеанс временной подпороговой стимуляции, минут на сорок.